Мост в чужую мечту - Страница 72

К оглавлению

Рина врезалась в Сашку плечом, бросилась к Гамову и стала оттирать его снегом.

– Не так! – вмешался Сашка. – Переверни его на живот! Колено выше! Руку чуть вперед! Давай я сам…

Пока Сашка переворачивал Гамова, Рина изливала свое беспокойство в воплях:

– Зачем было его бить? Ручки чесались? Он спас мне жизнь! Понял ты? Тогда у ведьмарей, когда они меня накрыли!

Сашка убедился, что щеки Гамова розовеют.

– А почему ты мне сразу не сказала, что знаешь его?

Рина ненавидела оправдываться и сразу кидалась в атаку.

– Потому что ты стал бы злиться! А я, между прочим, не твоя собственность!

– А зачем ты врала?

– Ты меня заставлял!

– Я? Чем это?

– А тем! Вот этой твоей манерой поднимать брови и морщиться!

Гавр слушал, как они ругаются, задумчиво переводя морду с одного на другого, и то открывал, то закрывал пасть. Потом начал поскуливать.

– Все! – решила Рина. – Закругляемся! Не нервируй мне зверушку! У него хрупкая психика!

Пока Рина говорила, зверушка с хрупкой психикой обнаружила, что Аль привязан. Устроившись в метре от рвущегося Аля, зверушка небрежно развалилась на снегу и преспокойно принялась грызть кость. Изредка она поднимала морду и лукаво косилась на Аля, интересуясь: не надоело ли ему сердиться?

Аль захлебывался пеной. Глаза у него налились кровью. Он с такой силой рвал цепочку, что едва не задавился. Расправившись с костью, Гавр встал и потянулся. Тянулся он медленно, сперва каждой лапой по отдельности, а затем спиной и вытянутыми в струнку крыльями. Аля он при этом демонстративно не замечал. Закончив тянуться, подошел к лежащему Гамову, обшарил его носом и, обнаружив пристегнутую к бедру сумку с прикормкой для гиел, залез в нее мордой.

– Натуральный мародер! – сказал Сашка.

Несколько шариков просыпались на снег. Какая-то спрессованная химия: белки, жиры, углеводы – все в строгих пропорциях. Гамов, разумеется, не мог кормить Аля обычным мясом. Для него это было бы недостаточно технологично. Куда интереснее с экспресс-почтой получать пакеты из Швейцарии, где корм готовят в лаборатории под тройным контролем. А обычное мясо – кто его знает? Вдруг окажется на полпроцента жирнее, или в нем ехидно затаился и шевелит молекулярными цепочками какой-нибудь лишний белок.

Бедный Аль, конечно, как мог боролся с такой правильностью. При всякой возможности удирал и шастал по мусоркам, глотая пакеты с тухлятиной, плюща зубами консервные банки и тайком потроша носом памперсы.

Расправившись с кормом на глазах у Аля, Гавр деловито обнюхал лицо лежащего Гамова. Бьющий в нос запах молодой гиелы прочухивает лучше аммиака. Гамов рывком сел на снегу. Казалось, он пытается вспомнить, где он и что с ним. Вспомнил. Рука скользнула за пояс. В лоб Сашке уставился маленький арбалет. Болт был размером с палец, но с трехгранным наконечником.

– Я в тебя не стрелял! – быстро сказал Сашка.

– А мне плевать! Ты меня ударил!

– Я защищался!

– Ты не понимаешь! Ты ударил МЕНЯ!

Арбалет плясал в руке у Гамова. Он то начинал тянуть собачку, то ослаблял палец. Сашка ощутил, что с Гамовым дальше лучше не разговаривать. Он будет только накручиваться. Спасла положение Рина. Закричав на Гамова, она стала колотить его перчатками.

Гнев столкнулся с гневом. Женская истерика оказалась сильнее. Гамов пятился, закрывая сгибом локтя лицо. Потом опустил арбалет.

– Да идите вы оба! Хотел про уникум с ней поговорить, а она!.. – обиженно крикнул он и, увязая в снегу, направился к Алю.

Рина, замахнувшаяся, чтобы бросить ему в спину перчатки, остановилась:

– Про уникум?

Неожиданно Гамов повернулся и уставился куда-то между Риной и Сашкой.

– Не двигайтесь! – потребовал он сквозь зубы.

– Почему?

Не отвечая, Гамов опустился на одно колено, вскинул арбалет и, используя ладонь левой руки как опору, выстрелил. Тусклая молния болта мелькнула в двух ладонях от груди Сашки. Он решил, что Гамов стрелял в него.

– Промахнулся! – сказал он презрительно.

– Не промахнулся, – заверил его Гамов.

Он бросился к Алю, отстегнул его и, показывая в заросли молодых елок, крикнул:

– Искать! И не трогать!

Белая гиела, пряча грязный живот, слилась с декабрьским снегом и мгновенно исчезла. Сашка готов был поклясться: вершины молодых елок раскачиваются сразу в двух местах. Это могло значить одно: кто-то удирал, а Аль догонял.

– А если бы ты сказал просто «искать»? Без «не трогать»? – спросила Рина.

– Аль бы просто нашел, – зловеще ответил Гамов.

Из леса донесся короткий призывный лай.

– Есть! – удовлетворенно произнес Гамов.

Он тщательно зарядил маленький арбалет, поднял с земли большой и стал спускаться с холма. Рина и Сашка последовали за ним. Рина безуспешно пыталась придержать Гавра. Тот носился кругами, таранил елки и осыпал ее снегом. Наконец они нашли Аля. Тот лежал в небольшой впадине, образованной корнями упавшей ели. Передние лапы вжимали в снег нечто, похожее на мешок. Изредка оно скулило и пыталось освободиться.

Держа наготове арбалет, Гамов приблизился. Свистом отозвал Аля и ногой перевернул лежащего на снегу человека. Они увидели испуганное, одутловатое лицо. Гамов опустил арбалет.

– Вот так встреча!

– Ты его знаешь? – удивилась Рина.

– Разумеется! Это фельдшер Уточкин!

Взгляд Уточкина быстро скользнул по лицу Гамова, а потом – мимолетно – по лицу Рины. Чувствовалось: он опасается не столько молодых людей, сколько гиелы. Казалось, Аль ждет лишь команды, чтобы наброситься.

– Уберите от меня зверюгу! – потребовал фельдшер.